Смерть Рудольфа Гесса. Как это было на самом деле.

Как умер Гесс

В «Литературной газете» еще в 2010 году была опубликована статья бывшего советского директора Межсоюзной тюрьмы Шпандау В.А.Черныха, рассказывающая как умер Гесс — последний заключенный МТШ. Однако она не потеряла актуальность и сегодня. Помимо изложения реальных событий, происходивших в Шпандау и вокруг нее в 1987 году и представляющих интерес для широкой массы читателей, статья является единственным общедоступным источником знакомства с «официальной версией» событий от лица непосредственно советского директора МТШ. Предлагаю ознакомиться с данным материалом.

СМЕРТЬ РУДОЛЬФА ГЕССА. КАК ЭТО БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ

К написанию данной статьи меня побудили непрекращающиеся попытки различных «независимых расследователей» фальсифицировать обстоятельства смерти одного из самых одиозных руководителей Третьего Рейха Рудольфа Гесса. Особенно, когда к ним активно присоединились наши доморощенные «историки-исследователи», в том числе те, которые в прошлом имели какое-либо отношение к деятельности администрации Межсоюзной тюрьмы Шпандау, где в соответствии с приговором Международного военного трибунала отбывал пожизненное заключение этот нацистский преступник.

Я совсем не против так называемых независимых расследований, если они проводятся действительно объективно, основываясь на реальных фактах. Однако в деле о смерти Рудольфа Гесса такая объективность подменяется различными домыслами, измышлениями и неизвестно откуда взятыми якобы «неопровержимыми доказательствами». В большинстве случаев смысл всех этих «исторических расследований» сводится к тому, чтобы доказать причастность к смерти Рудольфа Гесса британских спецслужб.

Инициаторами этих инсинуаций являются Вольф-Рюдигер Гесс, сын Рудольфа Гесса, и его «идейный вдохновитель» доктор Зайдль, который был адвокатом Гесса на Нюрнбергском процессе. Еще до смерти Рудольфа Гесса каждый из них издал по этой теме массу публикаций. Наиболее объемной из них стала книга Вольфа-Рюдигера Гесса под названием «Мой отец – Рудольф Гесс», в которой он обвинял британские власти в том, что именно они продолжали удерживать бывшего заместителя Гитлера в тюрьме.

При этом совершенно игнорировались официальные протоколы заседаний директоров Межсоюзной тюрьмы Шпандау, в которых зафиксированы позиции четырех стран-победительниц по поводу обращений Рудольфа Гесса с просьбами о своем освобождении. В период с 1979 по 1986 год от заключенного этой тюрьмы поступило пять таких прошений. Последние три советской стороной были проигнорированы.

Уже при рассмотрении первого прошения Гесса об освобождении правительства трех западных государств выразили готовность удовлетворить его. И только Советский Союз занял жесткую позицию по данному вопросу, настаивая на исполнении приговора Международного военного трибунала до конца. Эти позиции, кстати, были хорошо известны и Зайдлю, и Вольфу-Рюдигеру Гессу.

А после смерти Рудольфа Гесса фантазии его сына и бывшего адвоката по обвинению британцев во всех грехах превзошли всякие границы. Тут пошли в дело и фальсификация событий, произошедших 17 августа 1987 года в тюрьме Шпандау, когда повесился Гесс, и неизвестно откуда взявшиеся заключения опять-таки же «независимой судебно-медицинской экспертизы», якобы доказывающие, что он не покончил жизнь самоубийством, а был убит. И причастны к этому именно британские спецслужбы.

Мотивы, которыми руководствовались указанные лица, во всяком случае, для директоров Межсоюзной тюрьмы Шпандау были очевидны — спекулируя на инсинуациях вокруг имени одного их главарей нацистской Германии, привлечь к своей персоне внимание мировой общественности и, тем самым, обозначиться в истории, даже в качестве ее фальсификаторов. Кроме того, заработать на этих публикациях немало денег. Это понятно.

Но что же движет теми новоиспеченными российскими «исследователями истории», которые стали почти слово в слово вторить сыну нацистского преступника и его бывшему адвокату? Жажда сенсаций? Или тоже стремление запечатлеть себя в истории? Тогда возникает вопрос – в качестве кого?

При этом для доказательства версии об убийстве Гесса приводятся «свидетельства» тех лиц, которые в разное время имели хоть какое-либо, даже косвенное отношение к деятельности Межсоюзной тюрьмы Шпандау. Одним из таких якобы свидетелей стала исполнявшая в 1957 году обязанности военного переводчика советского директора тюрьмы Маргарита Неручаева, написавшая несколько лет назад книгу под названием «40 лет одиночества», выпущенную издательством «Парус». С исторической точки зрения эта книга никакой ценности не представляет, поскольку посвящена в основном описанию различных дипломатических приемов и банкетов.

Те же ее «свидетельства» по поводу смерти Гесса, которые все же удостоились на этом фоне быть упомянуты в книге, настолько не соответствуют действительности (мягко говоря), что вряд ли стоит комментировать их. Да, оно и понятно. Откуда Неручаевой, служившей при тюрьме Шпандау в 1957 году, знать о событиях, произошедших там через 30 лет. Тем не менее, она сочла себя вправе сделать в конце своей книги безапелляционный вывод о том, что к смерти Рудольфа Гесса несомненно причастны британские спецслужбы. На основании чего? Сие осталось за рамками книги.

Но на этом наши «независимые расследователи» не успокоились. Не так давно на телеканале «RenTV» вышли подряд две телепередачи. Одна из них под названием «Военные тайны» демонстрировалась 17 марта, вторая «Секретные истории» — 22 марта. Темой обеих передач стало «расследование» обстоятельств смерти Рудольфа Гесса. Для большей убедительности в них появились новые «свидетели». Среди них, к моему большому удивлению, оказался и мой предшественник на посту советского директора тюрьмы Шпандау Г.А. Савин. И хотя он никак не комментировал саму смерть Гесса, в контексте телепередачи его слова прозвучали как бы поддержкой версии об убийстве нацистского преступника.

Основным же «свидетелем» выступил господин Чекушин, представленный как бывший лечащий врач Гесса. Один этот «титул» должен был убедить неискушенного телезрителя в неопровержимости приведенных им «фактов». Мало ведь кому придет в голову проверить, существовала ли по официальному наименованию такая должность. Не буду занимать место для того, чтобы раскрывать структуру управления международной тюрьмой. Отмечу лишь, что должности лечащего врача Гесса не существовало.

Были просто врачи – представители военно-медицинских служб СССР, США, Великобритании и Франции. С периодичностью один раз в месяц они собирались на заседания, осматривали заключенного и назначали очередной курс лечения, если это требовалось. Сами же лечебные процедуры проводил санитар тюрьмы, имевший, кстати, высшее медицинское образование. Никто лучше него не знал о состоянии здоровья Гесса и особенностях его организма. При необходимости стационарного лечения по решению директоров Гесс помещался в британский (!!!) военный госпиталь (к этому мы еще вернемся).

«Осведомленность» этих «свидетелей» просто поражает. Так, для того, чтобы окончательно рассеять возможные сомнения в своей компетентности, господин Чекушин решил поведать телезрителям о некоторых подробностях из жизни заключенных тюрьмы Шпандау. В частности, сообщил, что во время казни главарей Третьего Рейха у них отрывались головы, и весь эшафот был залит кровью (просто ужас какой-то). И приговоренных к тюремному заключению узников Шпандау заставили убирать все это, но Гесс отказался.

По сравнению с этим казнь Садама Хусейна выглядит чуть ли не образцом проявления гуманизма. От таких «откровений» слова даже теряются. Как же этот «детектив» от медицины забыл про общеизвестный факт. Ведь казнили-то нацистских преступников не в Шпандау, а в Нюрнбергской тюрьме. И на их фотографиях, сделанных сразу после казни, которые были рассекречены в 80-х годах прошлого века и затем неоднократно публиковались в мировой печати, трупы запечатлены почему-то с головами.

Позволю себе сделать еще одно замечание по содержанию упомянутых телепередач. В интервью Геннадий Савин выразил свое предположение о существовании нелегальной связи Гесса с внешним миром. И он оказался совершенно прав. Такая связь действительно имелась. Примерно за год до смерти Гесса она была вскрыта. Однажды я дал указание одному из своих надзирателей произвести ночью внезапный обыск многочисленной одежды заключенного, хранившейся в гардеробе. Результаты превзошли всякие ожидания. В карманах была обнаружена целая кипа записей, касающихся, в том числе, начала Второй Мировой войны.

Среди них имелась маленькая записка с просьбой о передаче этих записей неизвестному лицу. Адресовалась она французскому военному священнику, регулярно проводившему в тюрьме религиозные службы. Стоит заметить, что отца этого духовного проповедника нацисты замучили в одном из концлагерей. Допуск пастора в тюрьму был немедленно аннулирован, а вскоре французские власти уволили его со всех остальных постов.

Так что, если бы Гесс хотел поведать мировой общественности о каких-то секретах, связанных с его переговорами в Великобритании в 1941 году, то он давным-давно мог бы это сделать. Авторы призывают нас подождать до 2017 года, когда будут рассекречены материалы этих переговоров. Вот тогда, мол, мир узнает нечто такое…! Успокойтесь, господа охотники за сенсациями. Никаких сенсационных открытий исторического масштаба не будет. Главное давно уже известно.

Однако оставим пока в стороне все эти якобы «неопровержимые» доказательства насильственной смерти бывшего заместителя Гитлера, повторенные вслед за его сыном нашими «исследователями истории» в печати, на страницах книг и с экранов телевизоров. В целом, создается впечатление, что их авторы вольно или невольно призывают проявить сочувствие к «несчастному» Рудольфу Гессу! Вот, мол, мало того, что более 46 лет томили бедного старика в тюремном заключении, так к тому же стоило только ему заикнуться (где? кому?) о возможности раскрытия каких-то мнимых государственных секретов Великобритании, как ее жестокие спецслужбы тут же удавили его. Ну, чем не повод пожалеть нацистского преступника.

Что же на самом деле произошло 17 августа 1987 года в тюрьме Шпандау?

Прежде всего, необходимо сделать одно пояснение. Август был в Межсоюзной тюрьме Шпандау «американским» месяцем, т.е. в совете ее директоров председательствовал американский директор, а внешнюю охрану осуществлял караул из состава американских войск, дислоцировавшихся в Западном Берлине. Из этого следует, что, если бы британские спецслужбы замыслили какую-либо акцию в тюрьме, то им поневоле пришлось бы каким-то образом договариваться с американцами. Возникает вопрос – а зачем американцам-то это нужно было?

И как можно было британцам «засекретить» акцию, о которой неизбежно должны были знать, как минимум, руководители администрации США в Западном Берлине, командование американских войск в Западном Берлине, военнослужащие американского караула в тюрьме Шпандау, не говоря уж о высших руководящих лицах США. Не проще ли было бы дождаться сентября, который был «британским» месяцем.

В этот день, как и все последние годы, внутренняя охрана тюрьмы осуществлялась тремя союзными надзирателями. К тому моменту, когда начали развертываться трагические события, они располагались следующим образом: обязанности старшего надзирателя исполнял француз, на входных воротах находился британец, в камерном блоке дежурил американец.

Внешняя охрана состояла из часовых, располагавшихся по периметру тюрьмы на шести сторожевых вышках. Кроме того, в пространстве между двумя входными воротами был дополнительный пост американского караула. Работавший в камерном блоке санитар в это время отвозил белье в прачечную, после чего остался на обед в своей квартире в жилом доме, входившим в комплекс служебных зданий тюрьмы, находившихся на ее внешней территории.

Примерно в 13.30 заключенному было дано разрешение на прогулку в тюремном саду, и он начал одеваться. Обычно это занятие занимало у Гесса довольно много времени – от 40 минут до часа. Около 14.10 он в сопровождении американского надзирателя спустился на лифте из камерного блока в тюремный сад и направился к садовому домику. В силу своего преклонного возраста передвигался он медленно. Поэтому путь в 100 метров преодолел примерно за 10 минут. Надзиратель открыл двери домика и впустил туда заключенного.

Гесс, как обычно, расположился в кресле, положил ноги на журнальный столик и приступил к чтению газет. Около кресла были установлены две лампы, электрические шнуры которых не доставали до розетки, располагавшейся на противоположной стене домика. Поэтому подключение ламп к электросети осуществлялось через удлинитель, который вскоре и стал орудием самоубийства. Надзиратель вышел из домика, встал под ближайшим деревом и тоже стал читать газету.

Фотографию этого садового домика в упомянутой телепередаче показали крупным планом. Однако за кадром осталась находившаяся за ним шестиметровая крепостная стена и расположенная на ней сторожевая вышка № 3, на которой нес караульную службу американский часовой. Все, что происходило в тюремном саду и на прилегающей территории, находилось в поле зрения этого часового. Вот он-то и стал одним из основных реальных свидетелей.

Примерно через пять минут надзиратель подошел к домику с тем, чтобы проверить заключенного. Он посмотрел в окно, но Гесса в кресле не увидел. Почуяв неладное, надзиратель вбежал внутрь и увидел подопечного лежащим на полу в позе, словно тот резко упал спиной на стенку домика. Шею стягивала петля из электрического удлинителя. Один конец провода был привязан к оконной ручке. В ходе последующего расследования американский надзиратель твердо заявил, что в тот момент Гесс был еще жив. Он быстро приподнял его, снял с шеи провод, расстегнул ворот рубашки, уложил поудобнее на пол и подложил под голову одеяло.

Затем надзиратель бросился к задней двери тюрьмы, где находился телефон. Сообщив о случившемся старшему надзирателю и надзирателю на входных воротах, он бегом вернулся к заключенному, но тот уже не подавал признаков жизни. Тогда американец подбежал к упомянутой сторожевой вышке и обратился к часовому с просьбой немедленно вызвать военного санитара из состава караула, что и было сделано.

Через несколько минут к садовому домику один за другим прибежали два американских санитара, которые сразу же начали делать заключенному искусственное дыхание. Видимо, именно их имел в виду сын Гесса, приводя в качестве одного из «доказательств» его насильственной смерти тот факт, что вокруг него «крутились какие-то неизвестные посторонние лица». Следом прибыл вызванный из дома тюремный санитар, который присоединился к реанимационным мероприятиям.

Все «независимые расследователи» ссылаются на то, что его якобы не пропускали к заключенному, и ему пришлось «прорываться» к нему. Кто-нибудь может себе представить, как может невооруженный человек «прорываться» в строго охраняемой тюрьме? Все попытки такого «прорыва» закончились бы уже у входных ворот, где располагался первый пост американского караула. Если кому еще неизвестно, то сообщаю, что американским военнослужащим, несущим караульную службу, свойственно в случае возникновения малейшей угрозы сначала стрелять, а уж потом разбираться – кто, зачем и почему? Именно этим объясняются многочисленные «недоразумения» в Ираке, в которых американцы застрелили не того, кого хотели.

Однако вернемся к описываемым событиям. В 14.50 старший надзиратель связался с британским военным госпиталем и вызвал «скорую помощь». Британская санитарная машина прибыла в тюрьму в 15.12. Бригада скорой помощи сразу приступила к проведению интенсивных реанимационных мероприятий, включая массаж сердца.

Еще одно отступление. «Свидетель» Чекушин приводит в качестве одного из «доказательств» насильственной смерти Гесса то, что ребра у него оказались сломанными. Странно, что врач не знает того, что должно быть известно любому медицинскому работнику. Сломанные ребра являются нормальным последствием интенсивного массажа сердца, что и было зафиксировано в заключении судебно-медицинской экспертизы.

Кроме того, Чекушин сообщает о наличии на теле Гесса многочисленных синяков и кровоподтеков. Ответственно заявляю, что никаких таких следов «зверского избиения» старика, кроме незначительной ссадины на затылке и легкого ушиба правой височной мышцы, образовавшихся, очевидно, при падении на спину, при осмотре тела обнаружено не было. Осмотр, кстати, производился в присутствии всех четырех союзных врачей.

Реанимационные мероприятия не дали желаемых результатов. Врач принял решение о необходимости перевозки заключенного в госпиталь. В 15.30 машина скорой помощи выехала из тюрьмы. В британском военном госпитали реанимационные мероприятия были продолжены с использованием стационарного оборудования. Однако и они не привели к положительным результатам. В 16.10 Рудольф Гесс был признан умершим. К этому времени в британском военном госпитале уже находились все директора Межсоюзной тюрьмы Шпандау.

Все последующие многочисленные мероприятия проводились в присутствии официальных представителей СССР, США, Великобритании и Франции. Они, в частности, включали официальное опознание трупа, внешний осмотр, посмертные исследования внутренних органов и, безусловно, проведение тщательного расследования обстоятельств смерти заключенного.

При осмотре одежды Гесса в кармане его пиджака, помимо прочих предметов, была обнаружена записка. Ее содержание явно свидетельствовало о намерения заключенного покончить жизнь самоубийством. Проведенная в присутствии советского и британского директоров графологическая экспертиза показала, что записка была написана рукой Рудольфа Гесса.

В качестве одного из «неоспоримых доказательств» насильственной смерти Гесса приводятся обнаруженные «независимой медицинской экспертизой» на задней части его шеи два следа удушения. В действительности это был сдвоенный линейный след от узла петли электрического шнура. На передней же части шеи, где и происходило основное сдавливание, был выявлен только один такой след.

Что же, по мнению «независимых расследователей», побудило британские спецслужбы убить Рудольфа Гесса. Оказывается, Михаил Горбачев, бывший тогда генеральным секретарем ЦК КПСС, якобы уже был готов положительно решить вопрос об освобождении Гесса. Выйдя на свободу, бывший заместитель Гитлера непременно бы сообщил мировой общественности о таких тайнах, которые представили бы Великобританию в весьма неприглядном свете.

Вернемся к событиям 1987 года. В преддверии визита Михаила Горбачева в ФРГ еще в начале того года в прессе действительно стали распространяться слухи о возможном пересмотре советским руководством своей позиции по поводу освобождения Рудольфа Гесса. Единственным основанием для них стало то, что данный вопрос был включен в повестку дня переговоров.

1 марта Гесс был помещен в британский военный госпиталь с диагнозом «двустороннее воспаление легких». Любой медик, думаю, может подтвердить, что для старика, почти достигшего 93-летнего возраста, такая болезнь могла оказаться смертельной. Положение действительно было весьма серьезным. Состояние заключенного оценивалось как тяжелое. Непосредственным лечением занимались британские военные врачи. Если бы власти Великобритании собирались устранить Рудольфа Гесса, то более благоприятного случая придумать было бы трудно. Все совершилось бы вполне естественным путем. И не осталось бы никаких следов. Но… Гесса вылечили и возвратили в тюрьму, где он 26 апреля благополучно встретил свое 93-летие.

На встрече с Горбачевым в мае 1987 года президент ФРГ действительно поднял вопрос об освобождении Рудольфа Гесса. Михаил Горбачев ответил в том смысле, что народ его не поймет. На том обсуждение вопроса было закрыто. Еще месяца два в прессе появлялись публикации по этой теме, но каких-либо последствий они не имели.

Видимо, это стало для Рудольфа Гесса крушением его последней надежды на освобождение, что и подтолкнуло его к самоубийству.

Бывший советский директор Межсоюзной тюрьмы Шпандау
(1983-1988 годы)

В.А. Черных

*****

Официальная версия, описываемая советским директором тюрьмы Шпандау, подкрепляется докладами полиции, соответствующими фотографиями, предсмертной запиской заключенного. Однако при внимательном изучении материалов расследования становится понятно, что часть из них фальсифицирована, а официально признанная предсмертная записка Рудольфа Гесса не является письмом, найденным в карманах заключенного после смерти.

Подробный разбор обстоятельств смерти Рудольфа Гесса сделан в статье «Что случилось в тюрьме Шпандау?»